Худшая измена
Какими на свете бывают измены?
Измены бывают явными, тайными,
Злыми и подлыми, как гиены,
Крупными, мелкими и случайными.

А если тайно никто не встречается,
Не нарушает ни честь, ни обет,
Ничто не случается, не совершается,
Измена может быть или нет?

Раздвинув два стареньких дома плечом,
С кармашками окон на белой рубашке,
Вырос в проулке верзила-дом,
В железной фуражке с лепным козырьком,
С буквами "Кинотеатр" на пряжке.

Здесь, на девятом, в одной из квартир,
Гордясь изяществом интерьера,
Живет молодая жена инженера,
Душа семейства и командир.

Спросите мужа, спросите гостей,
Соседей спросите, если хотите,
И вам не без гордости скажут, что с ней
По-фатоватому не шутите!

Она и вправду такой была.
Ничьих, кроме мужниных, ласк не знала.
Смеялись: - Она бы на зов не пошла,
Хоть с мужем сто лет бы в разлуке жила,
Ни к киногерою, ни к адмиралу.

И часто, иных не найдя резонов,
От споров сердечных устав наконец,
Друзья ее ставили в образец
Своим беспокойным и модным женам.

И все-таки, если бы кто прочел,
О чем она втайне порой мечтает,
Какие мысли ее посещают,
Он только б руками тогда развел!

Любила мужа иль не любила?
Кто может ответить? Возможно - да.
Но сердце ее постепенно остыло.
И не было прежнего больше пыла,
Хоть внешне все было как и всегда.

Зато появилось теперь другое.
Нет, нет, не встречалась она ни с кем!
Но в мыслях то с этим была, то с тем...
А в мыслях чего не свершишь порою.

Эх, если б добряга, глава семейства,
Мог только представить себе хоть раз,
Какое коварнейшее злодейство
Творится в объятьях его подчас!

Что видит она затаенным взором
Порой то этого, то того,
То адмирала, то киноактера,
И только, увы, не его самого...

Она не вставала на ложный путь,
Ни с кем свиданий не назначала,
Запретных писем не получала,
Ее ни в чем нельзя упрекнуть.

Мир и покой средь домашних стен.
И все-таки, если сказать откровенно,
Быть может, как раз вот такая измена -
Самая худшая из измен!

Эдуард Асадов

Счастье и горе
Если полюбят друг друга двое
И счастье в обоих сердцах рождается,
То светлые чувства всегда слагаются
И счастье становится больше вдвое!

А если беда на дороге встретится,
То легче вдвоём одолеть кручину.
Ведь горе в любви по-иному мерится,
Оно на двоих непременно делится,
А значит, и меньше наполовину!

Судьбы и сердца
Ее называют "брошенная",
"Оставленная", "забытая".
Звучит это как "подкошенная",
"Подрезанная", "подбитая".

Раздоры - вещи опасные,
А нравы у жизни строги:
Ведь там, где все дни ненастные,
А взгляды и вкусы разные,
То разные и дороги.

Мудрейшая в мире наука
Гласит, что любви не получится,
Где двое мучат друг друга
И сами все время мучатся.

Сейчас выяснять бессмысленно,
Кто прав был в их вечном споре.
Счастье всегда таинственно,
Зато откровенно горе.

А жизнь то казнит, то милует,
И вот он встретил другую:
Не самую молодую,
Но самую, видно, милую.

Должно быть, о чем мечталось,
То и сбылось. Хоть все же
Любимая оказалась
С судьбою нелегкой тоже.

И вот он, почти восторженный,
Душой прикипел влюбленной
К кем-то когда-то брошенной,
Обманутой, обделенной.

И странно чуть-чуть и славно:
Была для кого-то лишнею,
А стала вдруг яркой вишнею,
Любимой и самой главной!

А с первою, той, что в раздоре,
Кто может нам поручиться,
Что так же все не случится
И счастье не встретит вскоре?!

Покажутся вдруг невзгоды
Далекими и смешными,
И вспыхнут и станут годы
Празднично-золотыми.

Ведь если сквозь мрак, что прожит,
Влетает к нам сноп рассвета,
То женщин ненужных нету,
Нету и быть не может!

И пусть хоть стократно спрошенный,
Стократно скажу упрямо я:
Что женщины нету брошенной,
Есть просто еще не найденная.

Не найденная, не встреченная,
Любовью большой не замеченная.
Так пусть же, сметя напасти,
Быстрее приходит счастье!

Эдуард Асадов

Слёзы
Она всё знает,
Любит парнишку одного,
Пересыхают губы,
Как вспомнит про него.

Но ходят пересуды,
Всё громче средь подруг,
И за столом посуда
Валится из рук.

Кажись, давно ль сидели,
Где над рекой лоза
Потом... в слезах блестели
Не раз её глаза.

Но и в глазах нет силы
Против беды такой
У той скамейки милый
Встречается с другой.

Эдуард Асадов

Мне боли больше, я прошу, не надо.
Мне от нее уже щемит в груди.
И каждый час, ее я проживая,
Не становлюсь сильнее, чем я был.

А за окном проносятся машины,
Им завтра, чуть рассвет уже вставать.
И каждый день, не видя в том причины,
Мы все готовы жизнь мечте отдать.

А для тебя мечта не слаще чая,
Холодного, нет времени согреть.
И проживая жизнь, все забывая,
Останется лишь ненависти след.

Но, все же боли больше мне надо,
Лишь только яркий солнца луч в окно.
Ну, а пока луна мне жить мешает,
Мы с этою луною за одно.

Я с тобой становлюсь невозможной,
Сумасшедшей, неправильной, хрупкой,
Необычной, неистовой, сложной,
Виноватой, ревнивой, нечуткой,

Я с тобой становлюсь непонятной,
Злой, беспомощной, слабой, ранимой,
На себя непохожей, бестактной,
Беспокойной, несносной... любимой...

Дина Августовская

Таких сжигали на костре...
Но я, как видите, живая...
И в полнолунье на метле
По-прежнему легко летаю...
Таких всегда все гнали прочь...
Но снова открывали двери...
Я переменчива, как ночь...
Мне правильно никто не
верит...
В мои глаза ты не смотри
Они лишают сна, покоя...
Но если заглянул - гори,
Влекомый страстью
неземною...
Мои оковы - чистый шелк...
Но разорвать никто не в
силах...
Ты слишком близко подошел...
Как зря ты это сделал, милый...
Но как-то все пошло не так.
И ты не поддаешься чарам...
Ты, милый, часом, не ведьмак?
Горишь в груди моей
пожаром...
Нам вечно быть с тобой в
борьбе.
Сжигаю - ты морозишь вьюгой.
Я льдом - ты снова весь в огне.
Нам вечно покорять друг
друга...
Таких сжигали на костре...
Но я осталась невредимой...
И лишь в любви своей к тебе
Бываю часто уязвимой..

Автор неизвестен

Я работаю солнечной батареей,
я в кармане оранжевом солнце грею,
чтоб оно на небо взошло скорее
и чесало макушки заснувших лип.
Солнце ловит за пальцы меня лучами,
я его приручила и отвечаю,
солнце просит завтрак и выпить чаю,
просит прямо внутрь его налить.
Солнцу так одиноко ходить по кругу —
вот нашло, понимаешь, себе подругу,
и ему всё равно — хоть любовь, хоть ругань,
поболтать бы вот только о ерунде.
Я его несу осторожно очень,
ведь оно непоседливо между прочим
и всё время выпрыгнуть хочет ночью,
чтобы вдруг повсюду случился день.
Я работаю солнечным развлеченьем,
я кормлю его по утрам печеньем,
а потом усталой порой вечерней
я ему чумазую спинку тру.
И когда уже все разбрелись и спят,
я отмываю солнцу босые пятки,
а то все ведь заметят на солнце пятна,
многим это будет не по нутру.
Но потом постепенно солнце взрослеет,
в переходном возрасте жарит злее,
и багровым пятном по ночам алеет,
и подчас забывает придти домой.
А приходит — горячее, как жаровня,
говорит, что я, мол, ему не ровня,
и не родственница я ему по крови,
и что вид ему неприятен мой.
Понимаю, я, в общем, сама такая,
я всем прихотям солнечным потакаю,
а оно мне в сердце лучи втыкает,
чтоб до боли — а мне так тепло в груди.
Покричит об измене, тоске, обмане…
а потом тихонько к себе поманит
и заснет спокойно в моем кармане,
и я буду бояться его будить.
Я работаю солнечной батареей.
На рассвете прохладно, восток сереет,
воздух пахнет листьями и сиренью,
и пора бы уже открывать карман.
Я держу карман шире, чтоб было проще…
солнце сонное нос конопатый морщит,
а потом восходит над тихой рощей,
рассыпается искрами по домам.

Аля Кудряшева

Он говорит мне:
«Ты говоришь во сне.
Ты, что ни ночь — торопишься не ко мне,
Ты, что ни ночь — встречаешься с тем, другим,
И - хоть умри, хоть убей — остаёшься с ним!»
Я говорю ему: «Слушай, ведь это — сны. В снах не найдёшь ни истины, ни вины.»
Я говорю ему: «Не сходи с ума.
Что я там помню? Помню, была зима. Помню…
Ну что я помню? — ладонь — плечо — взгляд под ресницами,
Господи — что ещё…
Стоит ли биться, париться, жечь мосты, если сегодня, завтра и после — ты?
Если ни смысла нет, ни просвета нет?»
Он говорит: « Ты всё ещё говоришь во сне»…

Юлия Вергилева

Ты часть меня, и мне уже не важно
Какое завтра, что у нас вчера.
Накрыло счастьем десятиэтажным -
Такая жесть случается не с каждым -
Слепая безрассудная жара.

И мне плевать на чье-то несогласье,
Мне все равно, кому из нас на взлёт.
Мне все равно, и в этом моё счастье.
Ведь если ты над чувствами не властен
То значит твое сердце тебе врёт.

Я рядом, я держу тебя за руку,
Когда ты спишь, когда ты много пьешь.
А вдруг засобираешься в разлуку
Когда преодолеем вместе скуку?
Я рядом, если ты туда пойдешь.

Пока психологи, политики решают
Кто должен оказаться под, кто над -
Я чувствую, я точно это знаю -
Я рядом если ты несешься к раю.
И если в ад, то только вместе в ад.

Тамара Цатурянц

Я родилась в конце тысячелетия,
В столетии прекрасном, непростом.
В нём все читали. В нём смеялись дети,
А бедность - не вела разруху в дом;
Иные были ценности, чем нынче,
Джокондой любовались все без слов
И не искали , помню, "Код да Винчи"
И не чуждались искренних стихов.
Я родилась в ином тысячелетии...
В нём жили Пушкин, Моцарт, Бёрнс и Бах,
Цветаеву читали даже дети,
Ходил босым Есенин там в лугах,
Там Айседора танцем ворожила,
Плесецкая пленяла красотой,
Раневская безудержно шутила...
Я в прошлое пошла бы на постой...
Феллини, Курасава и Тарковский,
Джульетта Мазина - прекрасна и мила...
А помните, ещё был Паустовский?
Там Белла Ахмадулина жила.
Перечислять бессмысленно и долго:
Толстой и Чехов,Бредбери - чудак,
А как нам пела Зыкина о Волге...
Андрей Рублёв, Высoцкий, Пастернак...
Возможно, здесь несовпаденье вкусов,-
Поймите, я сейчас, ведь, не о том...
Волнует многих ли сейчас искусство?
Мы с вами в веке рацио живём.
Как много тех, кто нас поил любовью,
Не требуя регалий и наград...
Я помню: прошлый век залит был кровью...
Но, всё же,- я хочу туда назад...
Я родилась в ином тысячелетии...
А, может,- в измерении ином?..
И иногда, проснувшись на рассвете,
Я понимаю, что осталась в нём...

© Copyright: Светланка Шишкина, 2010

Та ведь боль еще и болью не была,
Так... сквозь сердце пролетевшая стрела,
Та стрела еще стрелою не была,
Так... тупая, бесталанная игла,
Та игла еще иглою не была,
Так... мифический дежурный клюв орла.
Жаль, что я от этой боли умерла.
Ведь потом, когда воскресла, путь нашла,
Белый ветер мне шепнул из-за угла,
Снег, морозом раскаленный добела,
Волны сизого оконного стекла,
Корни темного дубового стола,
Стали бить они во все колокола:
"Та ведь боль еще и болью не была,
Так... любовь ножом по горлу провела".

Юнна Мориц

Неразлюбившие жестоки,
А непростившие циничны.
Мы невозможно одиноки
и так же страшно безразличны.
Опять молчим о жизни личной
А впрочем, некому и слушать.
В руке табличка - "все отлично!"
И чек за проданную душу...
Непережившие утрату
Порой совсем невыносимы.
Мы каждый день спешим куда-то,
А жизнь идёт. Проходит мимо.
И понемногу сбившись в стаи,
Быть может, чуть сильнее стали.
Но не живя, а выживая,
Бросаем так, как нас бросали.
Уходим, чтоб не возвращали,
Не задержавшись на пороге,
Бредем в неведомые дали,
Но снова по чужой дороге.
Так проще: много не теряя,
Мы только ищем, ищем, ищем...
Быть может, кто-то где-то знает,
Как жить таким... неразлюбившим?

(с) Марина Хеннинг

Влюбленному беды не избежать,
Отсюда главная наука – забывать:
Забыв обиду – не сойти с ума,
Любить обидчика, не полюбив греха,
Любимого очистить от вины,
И все ж в раскаянии не искать любви.
Александр Поуп

Нашла в оригинале "Элоиза Абеляру"
Of all affliction taught a lover yet,
'Tis sure the hardest science to forget!
How shall I lose the sin, yet keep the sense,
And love the offender, yet detest th' offence?
How the dear object from the crime remove,
Or how distinguish penitence from love?

До слез...

Сына мать качала... баюшки - баю,
Вырастешь сыночек... помни мать свою.
Ночь уже проходит и встает заря,
Мать качала сына... думала - не зря.
Все плохие мысли от себя гнала,
И с какою гордостью в первый класс вела.
Годы пролетели - вниз с горы, рекой,
В жизни у мальчишки - первый выпускной.
Далее учеба в городе большом,
А потом сыночек в армию ушел.
Мать переживала... ночи не спала,
Каждую копейку сыну берегла.
Господа просила... все слова, как стон,
О здоровье сына у святых икон.
Свадьба отшумела... "Дым стоял столбом"
И сынок покинул старый отчий дом.
Жизнь его кружила в карусели дней,
Не звонит... не пишет матери своей,
А она все плачет сидя у окна,
Серенькая кошка... да она - одна.
И душа рыдает и под сердцем жжет,
Что же сын не едет... внуков не везет?
Все у сына в общем в жизни хорошо,
Жизнь свою устроил, сам себя нашел.
Для семьи трудился не жалея сил
...А о ней не вспомнил... а о ней забыл.
И никак до сына это не дойдет,
Что молитвой мамы, он вот так живет.
Плачет сын у гроба... "Мамочка , прости"
Ношу эту тяжкую до конца нести.
Помнить о родителях - жизненный закон,
Он об этом вспомнил после похорон.
На глаза попались в тайном уголке,
Сбереженья мамы в носовом платке.
Рядышком записка... "Я тебя ждала,
Здесь насобирала, что, сынок смогла"
Плакал над деньгами сам себя кляня,
Он такие деньги делал за полдня.
И душа рыдает... и прощенья нет,
Мать их собирала целых десять лет...

Очень понравился стих

Как прекрасна женщина без сумок,
В шарфике и в шёлковых чулках,
По утрам не плачущей от лука,
В аромате фруктов и в мехах!
Как же шлейф духов её волнует
И длина тончайших каблучков!..
Но увидим женщину иную
После брачных годиков-годов:
Сгорблена спина, в глазах с подсинью
Прочитаешь: "Как бы всё успеть?"
Капюшон пуховика надвинет
И идёт вразвалку. Жаль смотреть.
И никто, пожалуй, невиновен...
Что - то очень важное к летам
Отдала ОНА с большой любовью...
Но в душе всё та же красота.
Тем она жива и так привыкла:
Безмятежной мерой "отдавать".
Так давайте без дурного смысла
Женщину любую уважать!
Так, цветам любая улыбнётся.
Почему бы чаще не дарить?!
Так, от добрых слов сияет солнцем.
Почему бы их не говорить?!
Почему бы лука не порезать?
Почему бы сумки не снести
(Без корысти, просто до подъезда)?
Повеликодушней, мужички!
Чтобы были женщины прекрасны,
Чтобы вас любили их сердца,
Будьте им подмогой ежечасно,
Чудом из волшнебного ларца!
И не только в день Восьмого Марта,
Валентинов день и Новый год...
Но всегда для рыцарей участных
Пусть красиво женщина живёт!

...правдивый такой стих...

понравилось:
"- Позвольте, сегодня я угощу?
- Если только любовью...
- Вам со страстью, изменой, капризами, со скандалами или ласковую?
- Мне покрепче, я люблю неразбавленную."

Как часто мы бросаемся словами,
Как часто даже смысла в них не видим,
Мы за слова кого-то уважаем,
За них же мы кого-то ненавидим.
Как часто взятых пара-тройка букв
Судьбу решают дня, недели, жизни,
Бывает, слово - просто глупый звук,
А иногда в нём суть великой мысли.
Как часто ждём годами одного
Бесценного таинственного слова,
А ведь порой оно, как приговор, звучит
Так холодно, жестоко и сурово.
Как часто нужных слов не говорим,
Теряя их в земном круговороте,
Потом мы больше их не повторим,
Поставив в нужном падеже и роде.
Как часто мы жалеем о словах,
Которые так глупо потеряли,
А часто и о тех, что через час,
Мы никогда бы больше не сказали.
Как часто мы не думаем о том,
Что принесёт одно лишь только слово,
Вдруг им кому-то сердце разобьём,
А вдруг жалеть о нём мы будем снова..


(инет)